«Стало понятно, что мы не вернёмся домой уже никогда». Истории жителей Херсона, переживших эвакуацию

9 ноября командующий Объединённой группой войск Сергей Суровикин выступил с докладом перед Сергеем Шойгу, в котором заявил, что целесообразно организовать оборону по левому берегу Днепра. Шойгу согласился с предложением и поручил отвести войска за реку, то есть оставить город. В украинских СМИ появились видео, на которых херсонцы радостно встречают ВСУ. Однако те, кто ранее получил российские паспорта, вынуждены бежать, опасаясь чисток.

В России им обещают единовременную выплату в 100 тысяч рублей, социальную помощь в 10 тысяч рублей ежемесячно, пенсии, пособия и жилищные сертификаты. Впрочем, пока получить выплаты удаётся не всем — те, кто подают заявления о помощи не централизованно, сталкиваются с бюрократией и медленной работой социальных служб. Но главное — все они чувствуют себя покинутыми и преданными.

Мы публикуем истории трёх беженцев из Херсона, которые покинули город. Каждый из них попросил изменить их данные и скрыть идентифицирующие их личность детали, потому что они опасаются последствий для близких со стороны Украины и для себя со стороны России.

Дмитрий (имя изменено)

Передать наше душевное состояние не получится, наверное, надо в нашу шкуру попасть, чтобы понять. У меня двое детей: дочери недавно исполнилось 18 лет, младшему сыну — 7, он инвалид. В Херсоне у меня было дело, с самого начала боёв бизнес лёг полностью.

Мы очень долго ждали референдума. Я, когда всё плохо, начинаю планировать. Так появляется уверенность, что завтра будет лучше. Да и мне семью надо тащить. Подумал: так, я, наверное, буду бизнес открывать. Съездил в Крым, проверил, понял, что это интересно, актуально, подал заявку. Они сказали: до референдума можешь даже об этом не разговаривать. Он произошёл, и вот это сомнение — до референдума оно было, волновались, отобьют ли ВСУ Херсон, — пропало. Появилась уверенность, что Россия не отдаст город. Вместе с ним появилась уверенность в себе.

Мы девять месяцев жили-жили, адаптировались и приспособились как могли. Прошёл референдум, мы выдохнули: фух, хорошо, классно, замечательно. А потом — на, держи. И это же всё в последний момент. Во всех телеграм-каналах, новостных лентах было: «Херсон не отдадим! Херсон! Херсон! Херсон!» Тот же Стремоусов, Царство ему Небесное, чего стоил. И в последний момент — ну ребят, как-то так…

Да, эвакуация началась заблаговременно, но везде говорили, что это из-за угрозы затопления, боёв, обстрелов. А город-то не отдадим — у нас три линии обороны, отбиваем все попытки. Мы, коренные херсонцы, которые любят свой город, не хотят его покидать, были готовы справиться с этими трудностями, переждать.

В моём случае я пересчитал всё нажитое непосильным трудом и поставил это на одну чашу. На другую поставил двоих стариков-родителей, двоих детей, включая младшего с особенностями, и решил, что безопаснее всё-таки переехать. Выехали на моей машине, у меня хэтчбек, много вещей не помещается. Почти всё место заняли продукты ребёнка — он на безглютеновой и безлактозной диете, в Херсоне это недоступно, приезжая в Крым, всегда делали запас. Это стоит для нас приличных денег, и поэтому предпочтительно было забрать вот это, чем какую-то плазму. Вся техника осталась дома. Сейчас начинаем обустраивать быт элементарными вещами — посуда, подушки, одеяла — это всё по отдельности немного, но когда вместе — это большая сумма денег.

Из-за младшего ребёнка мы переехали на дачу во Владикавказе. Я представляю, насколько нам было бы тяжело в пункте временного размещения, сколько там разных людей, а он с особенностями. Постоянное внимание, глаз да глаз. В Херсоне оставались брат жены и тесть — они не знали, что всё, прямо всё (речь о входе ВСУ в город. — Прим. «Базы»), потому что не было связи и интернета. И хорошо, что в семье есть привычка часто созваниваться. Я ездил их встречать как раз в ночь на 11 ноября, когда уже зашли ВСУ. Спал под обстрелами в Алёшках. Вывез.

В Херсоне много людей были «на шпагате» — между двумя стульями. Мы там до референдума тоже немного «прятались». Приходилось «маску» носить (скрывать своё истинное отношение к происходящему. — Прим. «Базы»), но мы к ней привыкли ещё с 2014 года. Референдум прошёл — мы стали больше обозначаться. Опять же, я такую кучу людей поубеждал, что наш Херсон не отдадут…

А сейчас вот подали сертификат, с 25-го числа ещё. В ответ тишина, никакой ясности. Сказали бы хоть, сколько ждать. А в планах — если уже кидать якорь, то в Симферополе. Опять же из-за ребёнка, потому что там больше реабилитационных центров. Насчёт работы — я вроде бы в Симферополе вакансию нашёл подходящую для себя в сфере недвижимости, у меня опыт более 17 лет. Но я не могу поехать, потому что ни тут, ни там ясности не дают, её ноль. Невозможно что-то планировать, я уже думаю устроиться на подработку грузчиком в магазин. Мне не важно — найти бы источник средств для существования, семье они нужны.

Чувствуется предательство. Плюс ещё здесь тебе не рады, тебя хейтят, просто из-за того, что ты херсонец, — без году неделя россиянин, и вот тебе на (имеются в виду проблемы с получением денежной помощи. — Прим. «Базы»). Мы там ещё ипотеку платим и так далее — всё это ещё в такой не очень приятной форме. А ведь мы сделали свой выбор — Россия.

В Херсоне мы оставили гораздо больше, чем нам даже будет положено по сертификату. У нашей семьи несколько квартир в центре города, гараж, дом и пару автомобилей. Вывезти я смог только один — на нём и уехали. Второй — стоимостью 1,5 миллиона — забрать не удалось, он остался. Я бы вывез раньше, но ведь во все утюги кричали, что до последнего патрона будем защищать Херсон, что Херсон — это крепость.

Я склонен думать, что это какой-то договорняк. Что было предметом торга — трудно представить. Донецкие земли, луганские или всё вместе — может быть, когда-то узнаем... Если логически размышлять — как это без единого патрона оставить город и говорить, что всё хорошо, замечательно. Есть понимание, что Херсон стратегически не интересен ни одной из сторон. Но нужен сам плацдарм правого берега, он важен для доступа в Николаев, Одессу.

Правый берег гораздо выше, чем левый. И сейчас, допустим, чтобы город назад взять, нужно будет форсировать Днепр с левого берега на правый. А это значит — становиться удобной мишенью, которую можно просто с автомата гасить. Но мы не военные, может быть, свершилась бы большая кровавая бойня, и всё равно не удержали бы. Но это всё версии…

Я с самого 2014 года придерживаюсь пророссийской позиции, я не тот человек, который поменял мнение. Поэтому я для них коллаборант. Причём на 90% только из-за того, что паспорт получил. Многие не знают о мои взглядах и поздравляют, пишут: «Поздравляю! Ура, Херсон наш!» Всё, что я могу из себя выдавить в ответ, — смайлик с указательным пальцем вверх. Это всё та же «маска». У меня большой круг общения, не только херсонцы, есть украинцы из Одессы, Киева. Они сейчас заваливают вопросами в духе «а когда ты вернёшься?». Потихоньку отвечаю: никогда.

Ирина (имя изменено), 67 лет

Я коренная херсонка, 17 лет прожила в Испании, но вернулась. В самом городе мне стало душно, поэтому продала квартиру и переехала в пригород. Сразу после прихода России в городе открылись банки, магазины, объявили двухвалютную зону, пенсионеры стали получать пенсию. Нас убеждали, что Россия — это навсегда, поэтому мы, смирившись, приняли решение сделать российский паспорт. Куда деваться?

А полтора месяца назад началось что-то странное. Сначала стали вывозить детей на отдых, потом стали предлагать родителям уезжать на отдых вместе с детьми. Вывозили пенсионеров, учителей, и закралось подозрение, что что-то тут не так. Я много писала в чаты администрации с просьбой сказать людям честно: это эвакуация? Никто не отвечал.

Говорили, что отвозят на отдых временно, что 10 октября должны были вернуться все назад, но дату переносили, а «отдых» продлевали из-за угрозы обстрела Херсона. В итоге дети остались там. Не знаю, встретились ли они с родителями, надеюсь, что да.

А потом нас начали пугать обстрелами, бомбёжками, взрывами дамбы, затоплением (хотя по логике вещей это невозможно, ведь левый берег ниже правого, а сам город находится именно на правом берегу — на возвышенности) и просили всех эвакуироваться. Было непонятно и тревожно. Последние две недели нам вообще создали такую информационную обстановку, что мы просто сходили с ума.

21 октября мы с дочкой собрали вещи и уехали, для начала просто чтобы переждать. Организованно по программе Алешки — Джанкой — Анапа (там расселяли в турбазах и санаториях) уехать мы не смогли — у нас четыре собаки и семь кошек, которых мы не собирались оставлять, они же нам как дети. Повезло встретить женатую пару, они нас довезли до Крыма. В Джанкое у нашего знакомого есть однокомнатная квартира, куда мы напросились. И мы сейчас сидим у него на голове со своими животными.

Деньги, которые обещают всем беженцам, нам не пришли — ни 10 тысяч, ни 100. Потому что в Анапе и Краснодаре их получают все централизованно и быстро, а тут в Крыму всё медленно и сложно. Все ждут по два-три месяца, а кто-то и больше. Теперь мы тоже ждём, но хотим переехать на материк, — мне кажется, в Крыму становится опасно.

В Херсоне у нас был частный дом с садом, цветником — пришлось всё оставить и уехать. Не знаем, что с нами будем дальше, когда мы получим выплаты и когда получится оформить сертификат на жильё.

В принципе, можно было бы и уехать, деньги придут на расчётный счёт, но нужно оплачивать транспорт, а у нас нет такой возможности сейчас. И вот мы сидим. Надеялись, что всё наладится и мы вернёмся домой, но уже стало понятно, что мы не вернёмся домой уже никогда.

Дочь работает фрилансером удалённо на европейскую компанию, есть проблемы с переводом денег из-за блокировки карт. В Европу мы переезжать не хотим, я 17 лет прожила в Греции и с большим удовольствием вернулась на родину в Херсон. Дочь будет искать работу в России. В Крыму плюс ко всему ещё и дорого, надеюсь, на материке будет дешевле.

Многие люди ждали ВСУ, они счастливы, а вот что ждёт тех, кто поддержал Россию и остался, не знаю. Вроде где-то даже начались уже чистки. Много кто получал помощь гуманитарную от русских, кто-то на них работал — всех будут фильтровать, и, думаю, никому мало не покажется. За российский паспорт дают 15 лет лишения свободы, но это в лучшем случае. Законы на Украине и раньше соблюдались плохо, а сейчас тем более. По закону военного времени могут сделать с такими что угодно.

А ещё люди просто не знали, что заходят ВСУ. Связи, света и воды нет уже несколько дней, кто-то на окраинах даже не знал, что надо эвакуироваться. Что теперь с ними? Они сидели дома и верили, что это временно, никто не знал, что российская армия уходит. Нам же обещали... И ведь очень многие «засветились» во время референдума, танцевали, выходили с российскими флагами, это везде показывали — кто-то действительно радовался.

Но я на референдум не пошла. У меня какой-то щелчок произошёл внутри, я не поняла, какой в нём смысл. Если ваша армия уже зашла к нам и присоединила, то зачем этот референдум? Вы же уже здесь. Зачем он нужен? Вы уже зашли, разбомбили, сказали, что это наша территория.

А теперь даже страшно подумать, что будет в городе. Все же друг друга знают, даже если не показывать российский паспорт — сдадут. Мне уже присылают угрозы за вопросы и сообщения в чатах в «Телеграме», пишут, что скрины все сделаны, что меня найдут и прочее.

Cейчас нам дороги назад нет. Возможно, вернёмся, но лет через 10–15... А десятки тысяч эвакуированных херсонцев, получается, остались бомжами. Сертификаты получат не все, и что людям делать дальше — непонятно.

Анна (имя изменено)

Мы — беженцы из Донецка. Восемь лет назад вынуждены были выехать с родными в Херсон на родину бабушки. Всё время ждали, когда закончится война. Домой вернуться было нельзя, мы жили прямо там, где всё это время была линия фронта.

С приходом российских войск никаких эмоций кроме радости и надежды не было. Мы из тех, кто ждали этого восемь лет. Летом подала документы на паспорт, но он где-то задержался, и яне успела его получить. Наверное, получу в Крыму. На референдум ходила, голосовали всей семьёй.

Потом вдруг объявили вывоз на отдых. Потом «на отдых» стали отправлять не только детей и пенсионеров, но и всех абсолютно с сохранением зарплат. Когда у нас на работе организовывали автобусы на вывоз сотрудников мы очень удивились. Только же начала налаживаться жизнь, учёба, работа, новые люди, единомышленники. И всё рухнуло в один момент. Мы же все понимаем, что это не на три недели, как было заявлено изначально.

Видели бы вы Херсон во время эвакуации... Тревога на лицах. Все разговоры только об этом. И жуткие качели — выезжаем-остаёмся. Через это многие прошли. Кто-то твёрдо решил остаться. «Ждунов» в расчёт не берём, я с такими просто не общаюсь. Много знакомых выехало, столько же и осталось.

По поводу конкретно нашей эвакуации — вышло всё сложно. Сначала мне отказали в вывозе из-за домашних животных, но потом нашлись те, кто согласился помочь. Родители с бабушкой остались в Херсоне ждать вывоза от МЧС, они маломобильные. Прождали в итоге МЧС неделю, не дождались и выбирались своим ходом. Сейчас их с левого берега перевезли на скорой в Скадовск, в больницу. Переживаю…

Честно, всё это очень тяжело. Мы выезд из Донецка еле пережили. Отец и бабушка ещё были здоровыми, и нам было куда ехать. А сейчас… Сложно вывозить животных, сложно снова найти дом — пока сняли маленький под Симферополем. Мы в таком составе никому не нужны. Тяжело бросать заново нажитое, зная, что придётся снова начинать всё с нуля.

Сейчас я нахожусь на левом берегу, жду вывоза со своими питомцами дальше. Что делать будем, пока сложно сказать, Надо искать работу, как-то снова налаживать быт, снова забрать родных из больницы…

Знаю, что кто-то остался на свой страх и риск. Кто-то просто не смог выбраться или побоялся через обстреливаемую переправу перебираться. Как они теперь будут, не знаю, страшно думать. Хочется просто вернуться домой, в Донецк.