«Стало понятно, что мы не вернёмся домой уже никогда». Истории жителей Херсона, переживших эвакуацию

Ксения Хабибулина
Постер публикации
Картинка: Baza

9 ноября командующий Объединённой группой войск Сергей Суровикин выступил с докладом перед Сергеем Шойгу, в котором заявил, что целесообразно организовать оборону по левому берегу Днепра. Шойгу согласился с предложением и поручил отвести войска за реку, то есть оставить город. В украинских СМИ появились видео, на которых херсонцы радостно встречают ВСУ. Однако те, кто ранее получил российские паспорта, вынуждены бежать, опасаясь чисток.

В России им обещают единовременную выплату в 100 тысяч рублей, социальную помощь в 10 тысяч рублей ежемесячно, пенсии, пособия и жилищные сертификаты. Впрочем, пока получить выплаты удаётся не всем — те, кто подают заявления о помощи не централизованно, сталкиваются с бюрократией и медленной работой социальных служб. Но главное — все они чувствуют себя покинутыми и преданными.

Мы публикуем истории трёх беженцев из Херсона, которые покинули город. Каждый из них попросил изменить их данные и скрыть идентифицирующие их личность детали, потому что они опасаются последствий для близких со стороны Украины и для себя со стороны России.

Дмитрий (имя изменено)

Передать наше душевное состояние не получится, наверное, надо в нашу шкуру попасть, чтобы понять. У меня двое детей: дочери недавно исполнилось 18 лет, младшему сыну — 7, он инвалид. В Херсоне у меня было дело, с самого начала боёв бизнес лёг полностью.

Мы очень долго ждали референдума. Я, когда всё плохо, начинаю планировать. Так появляется уверенность, что завтра будет лучше. Да и мне семью надо тащить. Подумал: так, я, наверное, буду бизнес открывать. Съездил в Крым, проверил, понял, что это интересно, актуально, подал заявку. Они сказали: до референдума можешь даже об этом не разговаривать. Он произошёл, и вот это сомнение — до референдума оно было, волновались, отобьют ли ВСУ Херсон, — пропало. Появилась уверенность, что Россия не отдаст город. Вместе с ним появилась уверенность в себе.

Мы девять месяцев жили-жили, адаптировались и приспособились как могли. Прошёл референдум, мы выдохнули: фух, хорошо, классно, замечательно. А потом — на, держи. И это же всё в последний момент. Во всех телеграм-каналах, новостных лентах было: «Херсон не отдадим! Херсон! Херсон! Херсон!» Тот же Стремоусов, Царство ему Небесное, чего стоил. И в последний момент — ну ребят, как-то так…

Да, эвакуация началась заблаговременно, но везде говорили, что это из-за угрозы затопления, боёв, обстрелов. А город-то не отдадим — у нас три линии обороны, отбиваем все попытки. Мы, коренные херсонцы, которые любят свой город, не хотят его покидать, были готовы справиться с этими трудностями, переждать.

Постер публикации

Фото: Reuters

В моём случае я пересчитал всё нажитое непосильным трудом и поставил это на одну чашу. На другую поставил двоих стариков-родителей, двоих детей, включая младшего с особенностями, и решил, что безопаснее всё-таки переехать. Выехали на моей машине, у меня хэтчбек, много вещей не помещается. Почти всё место заняли продукты ребёнка — он на безглютеновой и безлактозной диете, в Херсоне это недоступно, приезжая в Крым, всегда делали запас. Это стоит для нас приличных денег, и поэтому предпочтительно было забрать вот это, чем какую-то плазму. Вся техника осталась дома. Сейчас начинаем обустраивать быт элементарными вещами — посуда, подушки, одеяла — это всё по отдельности немного, но когда вместе — это большая сумма денег.

Из-за младшего ребёнка мы переехали на дачу во Владикавказе. Я представляю, насколько нам было бы тяжело в пункте временного размещения, сколько там разных людей, а он с особенностями. Постоянное внимание, глаз да глаз. В Херсоне оставались брат жены и тесть — они не знали, что всё, прямо всё (речь о входе ВСУ в город. — Прим. «Базы»), потому что не было связи и интернета. И хорошо, что в семье есть привычка часто созваниваться. Я ездил их встречать как раз в ночь на 11 ноября, когда уже зашли ВСУ. Спал под обстрелами в Алёшках. Вывез.

В Херсоне много людей были «на шпагате» — между двумя стульями. Мы там до референдума тоже немного «прятались». Приходилось «маску» носить (скрывать своё истинное отношение к происходящему. — Прим. «Базы»), но мы к ней привыкли ещё с 2014 года. Референдум прошёл — мы стали больше обозначаться. Опять же, я такую кучу людей поубеждал, что наш Херсон не отдадут…

Постер публикации

Херсон после референдума. Скриншот видео «Известий»

А сейчас вот подали сертификат, с 25-го числа ещё. В ответ тишина, никакой ясности. Сказали бы хоть, сколько ждать. А в планах — если уже кидать якорь, то в Симферополе. Опять же из-за ребёнка, потому что там больше реабилитационных центров. Насчёт работы — я вроде бы в Симферополе вакансию нашёл подходящую для себя в сфере недвижимости, у меня опыт более 17 лет. Но я не могу поехать, потому что ни тут, ни там ясности не дают, её ноль. Невозможно что-то планировать, я уже думаю устроиться на подработку грузчиком в магазин. Мне не важно — найти бы источник средств для существования, семье они нужны.

Чувствуется предательство. Плюс ещё здесь тебе не рады, тебя хейтят, просто из-за того, что ты херсонец, — без году неделя россиянин, и вот тебе на (имеются в виду проблемы с получением денежной помощи. — Прим. «Базы»). Мы там ещё ипотеку платим и так далее — всё это ещё в такой не очень приятной форме. А ведь мы сделали свой выбор — Россия.

В Херсоне мы оставили гораздо больше, чем нам даже будет положено по сертификату. У нашей семьи несколько квартир в центре города, гараж, дом и пару автомобилей. Вывезти я смог только один — на нём и уехали. Второй — стоимостью 1,5 миллиона — забрать не удалось, он остался. Я бы вывез раньше, но ведь во все утюги кричали, что до последнего патрона будем защищать Херсон, что Херсон — это крепость.

Постер публикации

Гуманитарный центр в Херсоне. Фото: РИА ФАН

Я склонен думать, что это какой-то договорняк. Что было предметом торга — трудно представить. Донецкие земли, луганские или всё вместе — может быть, когда-то узнаем... Если логически размышлять — как это без единого патрона оставить город и говорить, что всё хорошо, замечательно. Есть понимание, что Херсон стратегически не интересен ни одной из сторон. Но нужен сам плацдарм правого берега, он важен для доступа в Николаев, Одессу.

Правый берег гораздо выше, чем левый. И сейчас, допустим, чтобы город назад взять, нужно будет форсировать Днепр с левого берега на правый. А это значит — становиться удобной мишенью, которую можно просто с автомата гасить. Но мы не военные, может быть, свершилась бы большая кровавая бойня, и всё равно не удержали бы. Но это всё версии…

Я с самого 2014 года придерживаюсь пророссийской позиции, я не тот человек, который поменял мнение. Поэтому я для них коллаборант. Причём на 90% только из-за того, что паспорт получил. Многие не знают о мои взглядах и поздравляют, пишут: «Поздравляю! Ура, Херсон наш!» Всё, что я могу из себя выдавить в ответ, — смайлик с указательным пальцем вверх. Это всё та же «маска». У меня большой круг общения, не только херсонцы, есть украинцы из Одессы, Киева. Они сейчас заваливают вопросами в духе «а когда ты вернёшься?». Потихоньку отвечаю: никогда.

Ирина (имя изменено), 67 лет

Я коренная херсонка, 17 лет прожила в Испании, но вернулась. В самом городе мне стало душно, поэтому продала квартиру и переехала в пригород. Сразу после прихода России в городе открылись банки, магазины, объявили двухвалютную зону, пенсионеры стали получать пенсию. Нас убеждали, что Россия — это навсегда, поэтому мы, смирившись, приняли решение сделать российский паспорт. Куда деваться?

А полтора месяца назад началось что-то странное. Сначала стали вывозить детей на отдых, потом стали предлагать родителям уезжать на отдых вместе с детьми. Вывозили пенсионеров, учителей, и закралось подозрение, что что-то тут не так. Я много писала в чаты администрации с просьбой сказать людям честно: это эвакуация? Никто не отвечал.

Говорили, что отвозят на отдых временно, что 10 октября должны были вернуться все назад, но дату переносили, а «отдых» продлевали из-за угрозы обстрела Херсона. В итоге дети остались там. Не знаю, встретились ли они с родителями, надеюсь, что да.

Постер публикации

Фото: Reuters

А потом нас начали пугать обстрелами, бомбёжками, взрывами дамбы, затоплением (хотя по логике вещей это невозможно, ведь левый берег ниже правого, а сам город находится именно на правом берегу — на возвышенности) и просили всех эвакуироваться. Было непонятно и тревожно. Последние две недели нам вообще создали такую информационную обстановку, что мы просто сходили с ума.

21 октября мы с дочкой собрали вещи и уехали, для начала просто чтобы переждать. Организованно по программе Алешки — Джанкой — Анапа (там расселяли в турбазах и санаториях) уехать мы не смогли — у нас четыре собаки и семь кошек, которых мы не собирались оставлять, они же нам как дети. Повезло встретить женатую пару, они нас довезли до Крыма. В Джанкое у нашего знакомого есть однокомнатная квартира, куда мы напросились. И мы сейчас сидим у него на голове со своими животными.

Деньги, которые обещают всем беженцам, нам не пришли — ни 10 тысяч, ни 100. Потому что в Анапе и Краснодаре их получают все централизованно и быстро, а тут в Крыму всё медленно и сложно. Все ждут по два-три месяца, а кто-то и больше. Теперь мы тоже ждём, но хотим переехать на материк, — мне кажется, в Крыму становится опасно.

Постер публикации

В автобусе, вывозящем жителей Херсона. Фото: Reuters

В Херсоне у нас был частный дом с садом, цветником — пришлось всё оставить и уехать. Не знаем, что с нами будем дальше, когда мы получим выплаты и когда получится оформить сертификат на жильё.

В принципе, можно было бы и уехать, деньги придут на расчётный счёт, но нужно оплачивать транспорт, а у нас нет такой возможности сейчас. И вот мы сидим. Надеялись, что всё наладится и мы вернёмся домой, но уже стало понятно, что мы не вернёмся домой уже никогда.

Дочь работает фрилансером удалённо на европейскую компанию, есть проблемы с переводом денег из-за блокировки карт. В Европу мы переезжать не хотим, я 17 лет прожила в Греции и с большим удовольствием вернулась на родину в Херсон. Дочь будет искать работу в России. В Крыму плюс ко всему ещё и дорого, надеюсь, на материке будет дешевле.

Постер публикации

Массовый вывоз жителей на левый берег Днепра, речной порт. Фото: «Лента.ру»

Многие люди ждали ВСУ, они счастливы, а вот что ждёт тех, кто поддержал Россию и остался, не знаю. Вроде где-то даже начались уже чистки. Много кто получал помощь гуманитарную от русских, кто-то на них работал — всех будут фильтровать, и, думаю, никому мало не покажется. За российский паспорт дают 15 лет лишения свободы, но это в лучшем случае. Законы на Украине и раньше соблюдались плохо, а сейчас тем более. По закону военного времени могут сделать с такими что угодно.

А ещё люди просто не знали, что заходят ВСУ. Связи, света и воды нет уже несколько дней, кто-то на окраинах даже не знал, что надо эвакуироваться. Что теперь с ними? Они сидели дома и верили, что это временно, никто не знал, что российская армия уходит. Нам же обещали... И ведь очень многие «засветились» во время референдума, танцевали, выходили с российскими флагами, это везде показывали — кто-то действительно радовался.

Но я на референдум не пошла. У меня какой-то щелчок произошёл внутри, я не поняла, какой в нём смысл. Если ваша армия уже зашла к нам и присоединила, то зачем этот референдум? Вы же уже здесь. Зачем он нужен? Вы уже зашли, разбомбили, сказали, что это наша территория.

Постер публикации

Взорванный мост через Днепр после отхода ВС РФ. Фото: t.me/sashakots

А теперь даже страшно подумать, что будет в городе. Все же друг друга знают, даже если не показывать российский паспорт — сдадут. Мне уже присылают угрозы за вопросы и сообщения в чатах в «Телеграме», пишут, что скрины все сделаны, что меня найдут и прочее.

Cейчас нам дороги назад нет. Возможно, вернёмся, но лет через 10–15... А десятки тысяч эвакуированных херсонцев, получается, остались бомжами. Сертификаты получат не все, и что людям делать дальше — непонятно.

Анна (имя изменено)

Мы — беженцы из Донецка. Восемь лет назад вынуждены были выехать с родными в Херсон на родину бабушки. Всё время ждали, когда закончится война. Домой вернуться было нельзя, мы жили прямо там, где всё это время была линия фронта.

С приходом российских войск никаких эмоций кроме радости и надежды не было. Мы из тех, кто ждали этого восемь лет. Летом подала документы на паспорт, но он где-то задержался, и яне успела его получить. Наверное, получу в Крыму. На референдум ходила, голосовали всей семьёй.

Потом вдруг объявили вывоз на отдых. Потом «на отдых» стали отправлять не только детей и пенсионеров, но и всех абсолютно с сохранением зарплат. Когда у нас на работе организовывали автобусы на вывоз сотрудников мы очень удивились. Только же начала налаживаться жизнь, учёба, работа, новые люди, единомышленники. И всё рухнуло в один момент. Мы же все понимаем, что это не на три недели, как было заявлено изначально.

Из обращения замглавы ВГА Херсонщины Стремоусова. Видео: t.me/Stremousov_Kirill

Видели бы вы Херсон во время эвакуации... Тревога на лицах. Все разговоры только об этом. И жуткие качели — выезжаем-остаёмся. Через это многие прошли. Кто-то твёрдо решил остаться. «Ждунов» в расчёт не берём, я с такими просто не общаюсь. Много знакомых выехало, столько же и осталось.

По поводу конкретно нашей эвакуации — вышло всё сложно. Сначала мне отказали в вывозе из-за домашних животных, но потом нашлись те, кто согласился помочь. Родители с бабушкой остались в Херсоне ждать вывоза от МЧС, они маломобильные. Прождали в итоге МЧС неделю, не дождались и выбирались своим ходом. Сейчас их с левого берега перевезли на скорой в Скадовск, в больницу. Переживаю…

Честно, всё это очень тяжело. Мы выезд из Донецка еле пережили. Отец и бабушка ещё были здоровыми, и нам было куда ехать. А сейчас… Сложно вывозить животных, сложно снова найти дом — пока сняли маленький под Симферополем. Мы в таком составе никому не нужны. Тяжело бросать заново нажитое, зная, что придётся снова начинать всё с нуля.

Сейчас я нахожусь на левом берегу, жду вывоза со своими питомцами дальше. Что делать будем, пока сложно сказать, Надо искать работу, как-то снова налаживать быт, снова забрать родных из больницы…

Знаю, что кто-то остался на свой страх и риск. Кто-то просто не смог выбраться или побоялся через обстреливаемую переправу перебираться. Как они теперь будут, не знаю, страшно думать. Хочется просто вернуться домой, в Донецк.