Международное рейтинговое агентство Fitch сегодня предупредило о дефолте России, если она не погасит облигации в долларах. Слово это для россиян страшное: напоминает лихие 90-е, потерю сбережений и нищету. Baza разбиралась, стоит ли бояться и как с этим жить.
Что произошло?
Сегодня (16 марта. — Прим. «Базы») Россия должна сделать свои первые после начала «спецоперации» на Украине выплаты купонного дохода по долларовым облигациям со сроком погашения в 2023 году и 2043 году. Общая сумма выплат — $117 млн.
При этом деньги у России есть — и даже в избытке. Золотовалютные резервы России, по данным Минфина, составляют $640 млрд, из которых около $300 млрд заморожено в рамках санкций США и ЕС. Министр финансов Антон Силуанов говорил, что иностранные банки-агенты могут не провести платежи России, опять-таки из-за заморозки российских резервов. Если платежи в долларах не пройдут, Россия собирается сделать платёж в «рублевых эквивалентах». И вот на это агентство Fitch и заявило о возможном дефолте нашей страны.
Позиция России прямо противоположная: по словам Силуанова, в текущей ситуации платёж по этим облигациям в рублях будет считаться исполнением обязательств со стороны заёмщика, то есть России.
Россию действительно ждёт дефолт?
Экономист, профессор ВШЭ Евгений Коган:
Что такое дефолт? Это неисполнение своих обязательств. В данном случае мы говорим о стране, которая должна выплатить свои долги в той валюте, в которой брала, то есть в долларах США. Если мы не платим по этим долгам, это дефолт?
Но давайте разбираться. Мы не платим почему? Вот лежат деньги, которыми Россия может заплатить, Россия даёт платёжные поручения банку-агенту, банк не исполняет эти поручения. Это дефолт или скорее форс-мажор? Сложный вопрос. Это вопрос дефициний, определений.
Вообще, если абстрагироваться от политики, ситуация пикантная. Бабуся семенит к автобусу, что стоит на остановке. Водитель приговаривает: «Интересно, успеет или не успеет?» Перед бабушкиным носом он закрывает двери: «Эх, не успела!» — и гордо отъезжает.
Меня спрашивают, имели ли западные страны законное право арестовывать резервы? Есть ли прецедент? Прецедент имеется. Это Иран, это Венесуэла.
Что касается юридической основы, мир сегодня меняет парадигмы. То, что было незаконно вчера, вдруг становится по факту законно. В современном мире многие правовые основы сейчас пересматриваются.
В 2017 году технический дефолт допустила Венесуэла.
Кто объявит дефолт и сможет ли Россия это оспорить?
Начальник аналитического управления банка «Зенит» Владимир Евстифеев:
Решение о дефолте может принять, например, непосредственно рейтинговое агентство. Россия теоретически может оспорить это решение. В любом договоре обычно указываются форс-мажорные ситуации, туда включаются стихийные бедствия и военные действия. И в данном случае, когда Россия обязана, но не имеет возможности сделать выплаты в долларах, также можно сослаться на форс-мажор, так что есть за что бороться. Чтобы оспорить решение, Россия может обратиться, например, в Международный суд в Гааге.
Но, наверное, это не очень нужно будет, потому что для иностранных инвесторов сам факт дефолта, неважно, он надуманный или не надуманный, права Россия или не права, это знак, что страна пропустила платеж по своим обязательствам. И в их глазах мы будем на уровне Аргентины или Венесуэлы.
Если дефолт будет, нас ждёт что-то страшное, как в 1998-м?
Инвестиционный менеджер компании «Открытие Брокер» Тимур Нигматуллин:
Дефолт — узкоспециализированный термин, его многие неправильно интерпретируют. Это как, допустим, слово «кризис». Кризис бывает несущественным, а бывает очень сильным и затрагивает всех. С дефолтом также — мы все помним, каким дефолт был в 1998 году. Но бывает, что дефолт вообще ни на что не влияет. Скорее всего, сейчас как раз тот случай, когда дефолт вообще почти ни на что не будет влиять. То, что сейчас происходит, это не банкротство государства, а невозможность или нежелание совершить один из платежей. Это не значит, что государство стало несостоятельным, оно по-прежнему сможет платить пенсии и по-прежнему будет некритичным дефицит бюджета.
Очередь в банк в 1998 году.
Если иностранные держатели облигаций не примут рублевые выплаты или не признают их, то есть формально Россия не выполнит свои обязательства (с точки зрения держателей облигаций). Наступает технический дефолт. Какие последствия ждут Россию?
Евгений Коган:
Всё, что случилось, уже случилось. У нас ввели валютные ограничения, есть по факту неконвертируемость рубля и, по сути, Россия отрезана от всего мира. Если формально будет дефолт, то занимать на западных рынках мы не сможем. Дешёвых денег у нас не будет, это ещё сильнее запутает тот клубок проблем, который уже есть. Безработица вырастет, банкротство компаний будет, инфляция усилится — вот такие долгосрочные последствия.
Шутят про доллар за 200 и за 300 рублей. Эти шутки могут превратиться в реальность?
Евгений Коган:
Не думайте, что курс валюты можно предсказать. Вероятность курса по 200 — не нулевая. Но пока это не базовый сценарий. При ухудшении ситуации эта вероятность будет расти. Модели, которые позволяют посчитать справедливый курс, не работают. На рынке курс несправедливый: вы не можете купить валюту без комиссии, вы не можете её снять, вы не можете её перевести за рубеж. Теперь у нас нет свободного движения капитала.
Сбережения простых людей не отберут?
Тимур Нигматуллин:
У нас ещё 35 лет назад не было частной собственности. Так что говорить о нулевой вероятности того, что люди потеряют сбережения, я бы не стал. Но она очень небольшая. Я думаю, что существенных рисков нет. Ещё нужно смотреть на доходность. Если доходность вклада 5% — особенного смысла держать деньги в банке нет. Но если доходность как по актуальным вкладам — 20%, то она компенсирует риск во многом.
Если у кого-то есть акции иностранных компаний — что с ними делать?
Тимур Нигматуллин:
Ну, во-первых, таких людей нужно поздравить: они действовали здраво и диверсифицировали свои вложения. Акции по-прежнему торгуются, их можно продать и купить. К тому же акции — это долгосрочные инвестиции, их можно держать много лет подряд, и я не думаю, что сейчас стоит пересматривать свой портфель.
Экономические перспективы как рубля, так и экономики прямо скажем не радостные. Все же что нам делать с нашими накоплениями?
Тимур Нигматуллин:
Самая большая ошибка — отсутствие денежной подушки на полгода жизни. Зарплаты, хватающей на еду, недостаточно. Нужно иметь денежные средства на полгода жизни, ни во что не инвестированные, просто на расчётном счете в банке, даже не на вкладе. Во-вторых, многие в кризис нервничают и, например, продают свои активы дёшево — облигации, акции. Наоборот, в кризис выгодно покупать. Важно не поддаваться панике.
Владимир Евстифеев:
В любой кризис, когда мы уже в него попали, делать что-то радикальное, например, крупные покупки, активно вкладываться во что-то, менять рубли на валюту, уже бесполезно. Люди только сами усиливают кризис своими действиями. Мне когда знакомые звонят и спрашивают, что делать, я отвечаю: «Пока наблюдайте, читайте новости».