«Не готов сказать, что я никогда больше не поеду кататься»

Сперва 17-летний Илья считал зацепинг фигнёй для придурков и предпочитал ему диггерство. Но однажды попробовал и втянулся. Недавно на платформе в Твери его спугнули полицейские, он повёл себя неловко и лишился под поездом ноги. Мы поговорили с Ильёй о травме, последствиях, и планах на будущее.

«У вас есть табельное? Я хочу застрелиться»

— Сколько тебе лет?

— Совсем недавно исполнилось 18.

— При каких обстоятельствах ты потерял ногу?

— В апреле мы с другом решили съездить в Тверь на «Сапсане». С утра пришли на вокзал, сели на поезд между вагонами и поехали. К Твери мы подъехали со стороны платформы. Нас спалили охранники и полиция. Я занервничал, допустил ошибку, пытаясь убежать, немного не дождался нужного момента и начал перелезать под еще движущимся поездом. В итоге он переехал мне ногу.

Нога повисла на остатках кожи, и я начал кричать и звать своего друга. Он подбежал ко мне, увидел всё это, заметался туда-сюда и убежал. Я стал кричать и звать на помощь.

В итоге меня заметили полицейские. Первая их фраза была: «Ничего себе, нормально ему так отрезало!». Дальше уже была скорая помощь, больница, реанимация, операция. Всё время до операции я был в сознании.

— Что происходило после того, как тебя нашли полицейские?

— Я лежал, истекал кровью. Полицейские стояли рядом. Я старался не терять оптимизма, даже какие-то шуточки отпускал. Пришёл врач со станции, наложил жгут и что-то такое вколол, что мне прям очень хорошо стало. Вызвали скорую помощь. В Твери очень длинная платформа, я лежал посередине. Бригада скорой помощи неторопливо шла по платформе, дошли до места, где я лежал, посмотрели сверху и говорят «Мы тут не спустимся» и начали неторопливо идти обратно. Я посмотрел на полицейского и спросил — «У вас есть табельное? Я хочу застрелиться, мне эта клоунада надоела».

Бригада неторопливо спустилась и подошла ко мне. Меня погрузили в скорую. По дороге я пытался дозвониться до своего друга, но не чтобы ему предъявить, а чтобы поинтересоваться, как у него жизнь. Но он не ответил. После этого я позвонил папе и сказал, что слегка повредил ногу и что люблю его.

Когда мы приехали в больницу, нас уже ждали врачи. Операция длилась шесть часов, мне пришивали ногу, пытались спасти. Но она не прижилась, начала гнить, сильно потемнела, стала вонять. Я её не чувствовал, всё очень болело. В итоге началась гангрена, некроз и пришлось её ампутировать.

— Когда ты проснулся после операции, то увидел, что нога на месте. Что говорили в тот момент врачи, какие были шансы, что её удастся спасти?

— Они говорили, что постараются её сохранить. Но я понимал, что после наезда колеса поезда мало что можно сохранить. Кости в крошку, мясо — в фарш. Для себя я уже понимал, что ноги у меня не будет.

— Какие первые мысли у тебя возникли, когда ты понял, что ногу не спасти?

— Отчаяние. Я подумал: «Вот я дурак». Это такое же чувство, как в детстве, когда что-то дома разбил, только в сто раз сильнее. Понимаешь, что жизнь никогда уже не будет прежней и что ноги уже не будет.

— Сколько времени длилась реабилитация?

— В больнице я провёл два месяца, из них две с половиной недели — в реанимации. Ещё месяц были регулярные перевязки, потому что после ампутации осталась небольшая часть голени под коленом, была открытая рана. После этого мне назначили операцию, срезали с бедра лоскуты кожи и пересадили на поражённый участок. Потом рана заживала около двух месяцев. Всё лечение было бесплатное, за счёт государства.

— Как потом друг объяснил, что убежал, оставил тебя? Он испугался вида оторванной ноги или не хотел, чтобы его поймали полицейские?

— Ситуация дикая, не каждый день такое случается. Конечно, он испугался, растерялся и запаниковал. Но я его за это не осуждаю, он правильно сделал. Потому что он бы мне ничем не помог, а проблемы с полицией никому не нужны. Он потом долго себя винил за это и думал, что я его никогда не прощу. Но я не держу на него зла. Мы с ним до сих пор общаемся.

Фигня для придурков

— С чего началось твое увлечение зацепингом?

— До этого случая я занимался зацепингом примерно полгода. Узнал об этом движении довольно давно, но всё не решался попробовать. Считал, что это фигня для придурков и лучше быть диггером и лазить под землей.

Но в один день мне стало прям интересно, тем более я с детства любил железную дорогу. У меня был знакомый, который занимался зацепингом более пяти лет. Я предложил ему встретиться, и тогда я впервые проехался с ним на поезде.

— Твоя компания друзей знала, что тебя заинтересовал зацепинг и ты решил попробовать?

— Сначала нет, но постепенно они стали узнавать, что я катаюсь.

— Как они отнеслись к этому?

— По большей части негативно. Было много высказываний о том, что лучше быстрей прекращать, пока не поздно.

— Кто-нибудь из компании твоих друзей тоже увлёкся зацепингом, катался с вами?

— Был один друг, который пару раз с нами прокатился. Но для него это было слишком страшно, поэтому дальше не пошло.

— Попробуй объяснить, в чём кайф зацепинга.

— Это мало кто может понять. Многие говорят, что зацеперам не хватает адреналина. Но для меня дело было не в адреналине, тем более что со временем чувство страха пропадает. Для меня это была свобода, свобода передвижения и кайф от этой свободы. Ты в любой момент можешь сесть на поезд и уехать куда угодно со своим другом. Это приключение.

Считается, что зацепинг — это экстрим для бедных. Я не совсем согласен, потому что знаю людей, которые могут себе позволить и прыгать с парашютом, и заниматься другими экстремальными видами спорта, но всё равно периодически катаются на поездах.

— Как этот процесс происходит, тяжело ли физически ездить?

— Если взять самый рядовой случай, просто по приколу покататься на обычной электричке, то встречаемся с друзьями на какой-нибудь платформе. И дальше кто куда. Кто-то залезает между вагонами. Кто хочет сзади прокатиться, кто спрыгивает с платформы и залезает, когда поезд уже отправляется. На обычной электричке это физически не трудно: встал, двумя ногами упёрся, держишься руками и едешь. На «Сапсане» ещё проще: ты ложишься на провода, которые висят между вагонами, и едешь, как в гамаке. Можно и на крышу вылезти, но это надо постараться, потому что межвагонье «Сапсана» для этого не предназначено.

— Сколько времени вы обычно едете на поезде? У вас есть какая-то конкретная конечная цель, или смысл в том, чтобы просто кататься?

— Если мы задумываем конкретную цель, то приходится долго ехать. Например, мы ездили во Владимир и Тверь на поезде дальнего следования. Это долгие поездки, но чем дольше — тем приятней, потому что нет остановок и ты просто едешь и любуешься видами. Такие поездки могут длиться от двух часов и более. А если по приколу покататься на какой-нибудь электричке, то приходится выпрыгивать на каждой станции.

— Как часто вы катались?

— Каждый день.

— В метро катался между вагонами?

— Да, пару раз было. Это страшнее.

— Вас с друзьями когда-нибудь ловила полиция? Тебе известно, какое наказание предусмотрено за зацепинг?

— Лично меня никогда не ловили до последнего случая. А так бывали, конечно, моменты, когда кто-то не успеет убежать и его примут. Я знаю, что за это полагается штраф 100 рублей.

— Ты считаешь, такой штраф достаточен?

— Считаю, такая сумма более чем достаточна. Меня не пугал сам штраф, меня пугало больше то, что родители обо всем узнают, если меня поймают.

— Если бы штраф был 15-20 тысяч или административный арест, тебя бы это остановило?

— Не думаю, что меня бы это остановило. Просто был бы аккуратней.

— Родители знали, что ты занимаешься зацепингом?

— Нет. У них были подозрения. Когда занимаешься зацепингом, постоянно находишься в контакте с поездом и приходишь домой грязный, зачуханный, в мазуте и пахнешь железной дорогой.

— Как отреагировали, когда узнали?

— Они были в шоке. Когда я попал под поезд, я больше переживал не за то, что со мной будет, а за то, как они это перенесут. Поэтому я сначала сказал папе, что слегка повредил ногу, чтобы не шокировать.

— Каким был ваш первый разговор с папой после случившегося?

— Я лежал в реанимации, он зашёл, улыбался. Когда его увидел, то расплакался. В такие моменты начинаешь ценить и радоваться, что видишь близкого человека. Он приезжал ко мне в больницу каждый день, и с его стороны не было никаких упрёков. Была больше досада, что я убегал и что это произошло. Ну приняли бы меня полицейские, он бы приехал, мы бы спокойно поговорили и на электричке уехали бы домой.

Каждый считает, что именно с ним такого не произойдет

— Чем ты занимался до произошедшего? Чем увлекался, помимо зацепинга?

— Я учусь в колледже на столяра. Я сам выбрал эту профессию. Планировал по окончании обучения устроиться к ребятам, которые делают мебель на заказ. Помимо зацепинга, я ещё был диггером и сталкером. Я всегда любил, чтобы был какой-то азарт.

— Как ты проводишь время сейчас, чем занимаешься?

— Сейчас я в основном сижу дома в интернете, но стараюсь почаще видеться с друзьями. Несмотря на случившееся, у меня не убавилось желания с кем-то встречаться и гулять.

— Есть то, о чём ты больше всего сожалеешь, чего уже никогда не получится сделать с такой травмой?

— Меня больше всего удручает моё нынешнее состояние, пока у меня нет протеза и я не могу передвигаться без костылей. Нужно пережить этот отрезок жизни, чтобы я снова стал дееспособным.

— Ты сейчас занимаешься получением протеза? Ты будешь получать его за счёт государства или хочешь сам заказать?

— Да, я сейчас собираю справки, чтобы заказать государственный протез. Сейчас делают качественные протезы, у меня нет к ним никаких претензий. Если тебя что-то не устроит, его переделают.

— Ты сейчас общаешься с теми друзьями, с которыми занимался зацепингом?

— Нет, сейчас уже нет. Уже не катаюсь, поэтому у нас нет общих интересов. Из той компании я общаюсь только с одним другом, который убежал, когда меня переехал поезд.

— Они продолжают кататься после твоего случая?

— Большинство из них — нет. Они мне сказали: «Без тебя уже не то, чувак».

— То есть их не напугала твоя травма, а просто нет подходящей компании для поездки?

— Да. Мой случай считается рядовым. Часто бывает, что кого-то ударяет током, он лишается конечностей. Даже при мне такой случай был. Но это никого не пугает, поскольку каждый считает, что именно с ним такого не произойдёт.

— Если бы ты сам посмотрел или прочитал интервью молодого парня, который потерял ногу из-за зацепинга, тебя бы это остановило?

— Нет. Я знал о подобных случаях с травмами. Опять же, думал, что меня это не коснётся. Казалось, что страдают новички по неопытности либо опытные, которые считают, что им море по колено. Получается, я из второй категории.

— Как ты считаешь, государству нужно что-то решать с зацеперами, усиливать контроль на станциях, ужесточать меры наказания, вести разъяснительные беседы?

— Если рассматривать мой случай, то меня к травме привела боязнь наказания. Если бы я не прятался от охранников и полицейских, то спокойно бы слез с поезда. Люди всё равно продолжают этим заниматься. Если ещё ужесточить, то люди из-за паники и страха будут травмироваться.

— Ты снимал свои поездки на видео. В России подобный контент запрещён к показу. Как ты считаешь, это правильно?

— Да, считаю этот запрет правильным. Чем меньше людей об этом знает, тем меньше захотят этим заниматься, соответственно, меньше людей пострадает.

— Ты прошёл длительное лечение, уже первые шоковые эмоции поутихли. Какие мысли, когда понимаешь, что теперь надо привыкать жить по-другому и это навсегда?

— Иногда бывают такие моменты, когда, например, стою на кухне и приходят мысли: «Чувак, ты сейчас стоишь без ноги. Ты потерял её в 17 лет, а теперь тебе ещё всю жизнь с этим жить». И я думаю, как такое может быть, почему я?! Бывает трудновато в психологическом плане, вспоминая, как классно было раньше, а я этого не ценил.

— Если кто-то из твоих друзей или знакомых захочет попробовать прокатиться на поезде, будешь их отговаривать?

— В таких случаях я говорю, что людям лучше вообще этим не заниматься. Но если решили заняться, то элементарные правила безопасности надо соблюдать, не глупить, и всё будет нормально.

— Если тебе сделают протез, с которым ты сможешь передвигаться практически как раньше и ты будешь чувствовать уверенность в своих физических возможностях, пойдёшь ли ещё кататься на поездах зацепером?

— Как настроение будет. Может быть, пройдёт время, что-нибудь щёлкнет в моей голове, и я буду категорически против всего этого. Но пока я не готов сказать, что я никогда больше не поеду кататься.