«Можно оставаться честным и не выполнять преступные приказы»

11 августа капитан милиции Новополоцка Егор Емельянов подал в отставку и написал об этом в «Инстаграме». Вскоре бывшего правоохранителя задержали по подозрению в нарушении порядка организации митингов, однако суд его оправдал. После этого из милиции начали увольняться и другие сотрудники.

Мы поговорили с Егором о протестных акциях, обстановке в милиции и насилии на белорусских улицах.

Как давно началась ваша карьера в органах, с какими целями туда изначально шли?

В 2003-м я пошёл в армию во внутренние войска, это милицейская служба. В 2004-м я вернулся и через несколько месяцев уже работал в Новополоцком отделе Департамента охраны. Примерно пятнадцать с половиной лет я проработал здесь. Тогда были такие чувства патриотичные, работа была интересная, мужская. Образования я на тот момент не имел, был спортсменом, поэтому физически нормальный крепкий парень. Подумал, почему бы и нет. Были общие знакомые, которые предложили мне, и я согласился.

Как выстраивалась карьера?

Был младшим начальствующим — сержантом, прапорщиком. В 2003-м мне предложили должность командира взвода, и там с высшим образованием дают уже офицерское звание, так я стал лейтенантом. До дня увольнения работал в этой должности. У меня был взвод примерно до 20 человек, моя основная задача заключалась в обеспечении безопасности милицейских постов и работа с милиционерами-кинологами.

Когда начались протесты, полномочия как-то изменились?

У нас ничего не изменилось, как было, так и осталось. Стало больше работы, появились дополнительные наряды, плюс задействовался резерв, людей иногда посылали на площадь, 9-го, 10-го числа, со щитами. Среди тех, кого высылали, были мои подчинённые. Были там и те, кто выше меня в должности.

То есть вы сами не участвовали в протестах?

9-го я не пошёл, 10-го я был в наряде — меня не могли послать туда, и после 10-го понял, что испытывать судьбу я не хочу. Не хочу прийти на площадь и уже там бросить своих товарищей, развернуться к ним спиной. Не хотел я никого подводить, потому что среди сотрудников милиции, моих коллег большинство хороших людей, такой жестокостью не занимаются и заниматься не будут никогда. Чтобы никого не подводить, я должен был выбрать: либо иду против народа, либо с народом. Как уже написал, милиция с народом, поэтому я ушёл.

Вы говорите, коллеги не занимаются такой жестокостью. Они тоже сложили свои полномочия?

После меня некоторые ушли. С моего взвода в тот же день ушли два человека, на следующий день ещё один, вчера ушёл, сегодня уходит — это именно мои подчинённые, считайте, уже пять человек. И ещё четыре человека с моего отдела. В совокупности девять.

Были те, кто оправдывал насилие?

Клянусь, ни от одного силовика не слышал, чтобы кто-то поддерживал эти события.

Какие установки были со стороны начальства перед выборами и после?

Мои коллеги изначально не были на площади, они сидели и ждали приказ. Если ситуация на месте обострялась, то их как резерв поднимали. И 9-го, и 10-го числа они ездили буквально на пару часов. 9 августа особых драк и подавления не было, а 10-го они были на площади, они там и остались — их вытесняли ОМОН и войска в другое место. Конкретных установок именно нам никто не ставил: «Вы идёте туда, а там уже разберёмся».

За все годы работы были значительные разногласия с начальством?

Моё мнение частенько расходилось с мнением руководства и нормативными документами, которыми мы должны руководствоваться. Но я человек, который носит погоны и исполняет приказы. У меня есть своё мнение, но будет ли оно правильным? Я могу ошибаться. И сейчас, чтобы не ждать этот преступный приказ, а он вполне мог последовать, заранее отказался выходить на работу. Я не могу изменить эту систему. А если не могу, значит, больше не хочу ей подчиняться.

Да и условия мне не нравились уже: оплата труда — семью с двумя детьми содержать как-то надо. Хочется человеческого счастья, может, даже и машину купить… Квартиру, вот, наконец, построил — в принципе, всё, что я за 17 лет нажил. И то за квартиру мне ещё платить и платить, она же в кредит.

Что стало поворотным моментом в сознании? Может, какая-то конкретная ситуация или случай?

Конечно, конкретное жестокое насилие, которое вообще несоизмеримо ни с чем. Оно вообще не было оправданно в этих ситуациях, никакой угрозы там никому не было, когда много милиционеров, сотрудников ОМОНа одного лежачего просто избивают палкой. Я понимаю, что такое палка, я с ней служил, знаю, что это такое. Со всего размаху можно нанести удар — это сколько же килограммов на сантиметр тела приходится. Я видел эти страшные кадры, немного пафосно, последней каплей была первая капля [крови], пролитая народом.

Как вам кажется, зачем силовики использовали в такой степени физическую силу?

Думаю, им развязали руки. Сказали, что главная задача — подавить протест. Если будет надо, применяйте физическую силу. В основном это зависит от личностных качеств каждого сотрудника, многие это восприняли всё буквально. Ещё есть такой стереотип об омоновцах, хотя я многих знаю, прекрасные образованные люди, есть такие тупые качки — силы много, ума мало. Им дали свободу.

Но разве они не понимают, что под палками могут оказаться, например, их знакомые, обычные люди?

Да понимают, но в такой ситуации, когда ты в маске, в шлеме, кольчуге, можно как бы немножечко понаглеть, и тебе за это ничего не будет. Вряд ли же тебя идентифицируют. Им же перекрывали полностью кислород в плане просмотра телеграм-каналов, внушали такую идеологию, что люди бьют милиционеров, надо защищать наших. Вот они несли службу в Минске, спали по три часа. То есть человек, который приходит со службы и валится с ног, наконец снимает всё это обмундирование, ему говорят: «Тебе осталось спать три часа». И вероятность того, что он полезет копаться через VPN (в Беларуси 9 августа повсеместно отключили интернет. — Прим. ред.), пытаться вычитать какие-то в новости в «Телеграме», маловероятно. Этот человек просто завалится спать.

А вы сейчас сами выходите как уже гражданское лицо на улицы?

Совсем чуть-чуть. Можно сказать, нет. Жена работает, младший ребенок ходит в сад, старший гуляет, пока, тьфу-тьфу, всё нормально. Но я побаиваюсь. Собираюсь ещё дня два посидеть и включаться в жизнь, идти искать работу. По поводу акций, у меня есть мысль поехать в Минск, [там] будет абсолютно мирная акция. Жена против, боится за меня. Я готов поехать, думаю, со мной ничего не случится, потому что, хочется в это верить, я стал немного популярен. Если меня задержать, это вызовет некоторый резонанс. Всё-таки мне захотят помочь и будут меня искать.

Собственно, как и произошло 11 августа (Егор был задержан по обвинению по статье призыв к протестам).

Это было очень обидно. Когда я отработал в этом отделе 15 лет, я в нем находился, расписался в документах об увольнении, вышел с этого отдела, и меня сразу же на пороге моего же отдела задержали сотрудники, так скажем, секретных служб, попросили меня с ними проехать. Я задавал, конечно, вопросы по поводу того, за что, зачем, чего вы от меня хотите. Мне сказали: «Там узнаешь, поедешь с нашим начальником разговаривать». Я не сопротивлялся, сели, поехали, и всё. Потом уже сказали: «На тебя составлен протокол». Смешная история: я выложил фотографию и тем самым призывал людей к массовым мероприятиям. Санкцию мне дали самую большую, то есть посадили в ЦИП, это как СИЗО, только поспокойней. «Штраф мы тебе не можем дать, у нас конкретный приказ тебя на сутки посадить». Через двое суток у меня суд: судья меня оправдал, сказал, что в моих действиях нарушений никаких нет. И отпустили. Двое суток посидел, просто так.

Как думаете, это был такой показательный жест, типа кнута?

Думаю, да. Образно выражаясь, с моей стороны был серьёзный пинок системе под пятую точку. Вроде ничего не нарушил, но морально унизил. Поэтому система решила, что, сынок, надо тебя тоже наказать. А законных способов-то нет, вот так и сделали. Моё дело рассматривал судья, который не потерял свою совесть и честь. И он просто вынес решение, которое считал нужным, и всё.

Пока вы находились в ЦИПе, наверняка видели знакомых, коллег. Что они говорили вам?

Знакомы были все. Я же 17 лет в этом городе работаю. Поэтому все работники знакомые — от начальника до последнего исполнителя-сержанта. Они были в шоке, когда увидели меня, расспрашивали. Сказали, что в обиду никто не даст, всё будет нормально. Естественно, никто телевизор мне в камеру не ставил, всё как у всех, со многими людьми хорошими познакомился.

Существует много предположений, что сотрудникам, которые сейчас всё же выходят на площадь работать, обещают разные привилегии. Вы не в курсе?

Нам, по крайней мере, точно никто бы не платил. Ну и не собирался. Там у людей посложнее, конечно, в Минске, плюс они специализированные подразделения. Я думаю, что конкретно вот вам за сутки, каждые сутки мы будем вам давать вот такой кусок денег — это вряд ли. Я думаю, что людям объясняли, что они работают как бы не просто за зарплату в нынешних условиях, в тяжёлых. А им объяснили, наверное, что по окончании всего вот этого мероприятия они будут удостоены премиальными. «Вы молодцы, вы сверх нормы очень сильно поработали, и поэтому вот мы вам дадим дополнительно к зарплате». А чтобы прямо какие-то отдельные платы: «Вот тебе золотые монеты — иди бей, завтра дам ещё одну», — думаю, такое вряд ли.

Были ещё версии про квартиры, раздачу недвижимости и так далее.

Может быть. Но, опять же, не квартиру тебе подарим, а: «Ты в общаге живёшь? Ну мы тебе арендное жильё предоставим хорошее».

А какие у вас сейчас планы кроме развития в спортивной карьере?

Пока особо никаких. Определиться, чем я буду зарабатывать и начать зарабатывать. Но всё-таки это будет сфера фитнеса.

Лично вы верили в честные выборы? Была хоть какая-то крупица надежды?

Нет.

То есть категорически?

Как бы люди не дурные. Нет, нет.

За несколько месяцев до выборов люди стояли в очередях, чтобы поставить подписи за своих кандидатов. В эти моменты не проскакивала мысль «а вот вдруг что-то изменится»?

Нет, нет. Поддаться цепям солидарности, гудкам машин, если бы президент и попытался, но нет, это не его. Мы же давно его знаем. Целых 26 лет. Ну он не такой человек, он на это бы не пошёл, отказаться от чего-то, просто потому, что там люди где-то собираются. «Стойте вы в своих цепях хоть под дождём, хоть под снегом. Какая мне разница». Лично я думал, что он так и сделает.

Но его почему-то начала страшить символика бело-червонно-белая. Он почему-то начал бояться людей, которые стоят по три-четыре человека, в цепочки собираются. На велосипедах куча ездят. Его это начало страшить — зачем, катались бы себе, и, может, ничего бы такого не случилось.

Было такое чувство, что люди повсеместно выходили. В России такого не бывает.

Я понимаю вас. Мне очень много пишут людей из России, все поздравляют. И все верят, и все переживают. Многие недовольны режимом нынешним, как и у нас здесь. Они говорят, что вы нам подали пример. Оказывается, вот так можно было, поэтому они надеются, что у них так будет.

Вам писали российские силовики?

По-моему, были. Таких людей было, может, трое-четверо. Говорили, ты молодец.

Предприниматели из Кремниевой долины собирают средства для уволившихся сотрудников и тех, кто не может уйти из органов из-за финансовых проблем.

Очень много пишут наши силовики мне, которые уволились или хотят уволиться. Я пытаюсь им помочь. То, что собирали мне непосредственно, оказалось гораздо больше [необходимого]. Часть [полученных средств] я уже пустил на нужды своих коллег, плюс на благотворительность. Пока сильно никому не помогли из тех, кого я знаю, но я пытаюсь мониторить это. Также у себя в инстаграме в шапке профиля оставил ссылку — для тех, кто кому нужна помощь или кто хочет её оказать.

Много человек написало через эту форму?

Таких было, наверное, около десяти. Надеюсь, что есть такие люди, которые увидели мой пост и им воспользовались.

Я призываю всё-таки своих бывших коллег необязательно увольняться из органов, бежать. Можно просто оставаться честным и не выполнять преступные приказы. Если ты не хочешь увольняться, служи дальше. Честные люди в органах нам нужны. Если тебе говорят применять какую-то силу и тем более оружие или ещё что-то — откажись. Ты имеешь на это право. Если ты готов уволиться, то лучше уволься. Никакие деньги мира не смогут смыть, закрыть, спрятать тот позор, который останется у тебя внутри. Убить, избить человека — тем более мирного, это просто не по-человечески. И даже не как животные. Животные убивают хотя бы ради того, чтобы есть. Эти — просто так. Поэтому я призываю всех либо оставаться честными, либо не выполнять преступнее приказы, либо увольняться. Даже если вы просто опубликуете в «Инстаграме» пост о том, что вы уволились и попросите помочь финансово, я уверен, люди забросают человека: в течение дня у него будут эти деньги. На выплату долга, на все. Люди будут видеть, что мы сплоченные. Что мы вместе. Ну это победа, значит.