Клиника «Шарите» опубликовала в журнале Lancet отчёт об отравлении Навального

Берлинская клиника «Шарите», в которой Навальный проходил лечение после отравления, опубликовала в научном журнале The Lancet развёрнутый отчёт под названием «Отравление нервно-паралитическим агентом „Новичок“». В пресс-релизе говорится, что группа врачей решила обнародовать данные по запросу самого журнала и с согласия российского политика.

Из отчёта следует, что Навальному стало плохо 20 августа примерно через 10 минут после вылета из Томска. В самолёте Алексея стошнило, затем он потерял сознание, борт экстренно посадили в Омске, а политика госпитализировали в токсикологическое отделение — случилось это почти спустя два часа со времени проявления первых симптомов. Далее немецкие врачи ссылаются на заключение омских коллег, которые наблюдали у Навального коматозное состояние с гиперсаливацией (слюнотечение) и повышенным диафорезом (обильное потоотделение). Диагнозы звучали так: дыхательная недостаточность, миоклонический статус (спазмы мышц или групп мышц), нарушения углеводного обмена, электролитные нарушения и метаболическая энцефалопатия. Лечение в Омске заключалось в интубации, механической вентиляции и применении препаратов для нейропротекции и симптоматического контроля.

Примерно через 31 час после появления симптомов немецкий врач, получивший временный доступ к пациенту, зафиксировал у него брадикардию (замедление сердцебиения), переохлаждение (34,4°C), широкий и не реагирующий на свет зрачок, а также периодическую миоклонию (сокращение мышц). Тогда Навальному вводили «Пропофол» — препарат, который обычно применяют в качестве седативного средства для пациентов на ИВЛ.

Когда оппозиционера передали немецкой бригаде, его состояние уже улучшилось: зрачки были сужены, а частота сердечных сокращений достигала 59 ударов в минуту. Ему по-прежнему вводили «Пропофол» вместе с «Фентанилом» (опиоидный анальгетик) и кристаллоидами. В клинику «Шарите» Навального доставили примерно через 55 часов после появления симптомов, и на тот момент политик всё ещё находился в глубокой коме с умеренной брадикардией, гиперсаливацией, переохлаждением (33,5°C), повышенным диафорезом, сниженными рефлексами ствола мозга, гиперактивными глубокими сухожильными рефлексами и пирамидальными знаками. Под последним понимается группа патологических рефлексов, сигнализирующих о поражении центрального нейрона коры головного мозга.

На основании клинических и лабораторных данных немецкие медики диагностировали ингибирование холинэстеразы в тяжёлой форме и начали лечение «Атропином» (именно его Навальному ввели врачи скорой помощи в Омске) и «Обидоксимом», который применяют при отравлениях нервно-паралитическими веществами. Токсикологический анализ, а также анализы крови и мочи выявили в организме пациента несколько препаратов, в том числе и «Атропин» — немецкие врачи решили, что всё это использовали во время лечения в Омске. Электрофизиологические исследования также показали дисфункцию нервно-мышечной передачи, что «типично для ингибирования холинэстеразы».

На пятый день у Навального началась лихорадка, которую в течение девяти суток лечили внешним охлаждением, а затем жаропонижающей терапией с использованием «Петидина», «Метамизола» и «Парацетамола». Миоклонические сокращения мышц (в особенности брюшной и грудной) периодически продолжались 15 дней.

Во время пребывания в «Шарите» у Навального временно появились признаки системного воспаления и роста ферментов печени. Также в мазках кожи врачи обнаружили колонизацию пятью бактериями: Staphylococcus aureus, Acinetobacter baumannii complex, Pseudomonas aeruginosa, Escherichia coli и Klebsiella pneumoniae. Кроме того, в организме нашли K. pneumoniae — вид бактерий, которые могут вызвать пневмонию, сепсис, менингит и другие заболевания. В результате врачи «с большой неохотой» назначили Навальному антибиотики.

На 12-й день пациент начал самостоятельно дышать, на 24-й его отключили от вентиляции, а на 26-й перевели в обычную палату. На 33-й день была назначена выписка, и тогда неврологическое обследование Навального показало усиление у него физиологического тремора и гиперактивных глубоких сухожильных рефлексов. Однако у пациента уже не было ни пирамидальных знаков, ни признаков полинейропатии (поражение периферических нервных волокон с развитием парезов, трофических и вегетососудистых нарушений, а также неправильным восприятием боли и температуры).

Нейропсихологическое исследование, проведенное на русском языке, показало незначительные нарушения в скорости обработки и беглости речи, которые полностью разрешились через 3 недели. При последующем посещении на 55-й день врачи констатировали «почти полное восстановление неврологических, нейропсихологических и нейрофизиологических показателей».

Параллельно с этими событиями, в начале сентября, специалисты лаборатории Бундесвера обнаружили в анализах Навального следы боевого отравляющего вещества из группы «Новичок». 4-го числа правительство Германии запросило помощь у ОЗХО, после чего специалисты организации взяли дополнительные пробы у политика и передали их в две сертифицированные лаборатории для независимой оценки немецких данных. Впоследствии обе лаборатории (французская и шведская) подтвердили факт отравления «Новичком». 6 октября ОЗХО официально заявила, что в организме Алексея Навального найдены следы «Новичка», однако к тому моменту эта разновидность яда не была включена в списки отравляющих веществ.

Немецкие врачи подчёркивают, что отравление «Новичком» было установлено через несколько дней после постановки диагноза (ингибирование холинэстеразы) и «не повлияло на терапевтические решения». Также они отметили, что за последнее время было зафиксировано пять случаев отравления «Новичком» на территории Великобритании с одним смертельным исходом, но до сих пор никто не публиковал какой-либо клинической информации на эту тему.

Что касается Навального, то, по мнению врачей, решающую роль в спасении его жизни сыграли интубация и механическая вентиляция в течение 2–3 часов после появления симптомов. Также выздоровлению, вероятно, благоприятствовало «хорошее состояние здоровья» пациента.