Бывший милиционер Владимир Крутов уже 10 лет живёт с пулей в голове. Врачи называют его случай уникальным не только потому, что ему удалось выжить, но ещё и восстановиться и вести нормальную жизнь.
По словам 37-летнего Владимира, когда через несколько лет он пришёл к врачу, который проводил операцию, тот сильно удивился, потому что ожидал увидеть перед собой больного человека в инвалидном кресле, а не мужчину, который стоит на своих ногах.
В разговоре с корреспондентом «Базы» Владимир вспоминает тот день, когда на службе получил ранение и потерял напарника, как шло восстановление, почему его и погибшего коллегу так и не представили к наградам и как он добивался пенсии, обивая пороги отделов МВД и судов.
Приводим монолог Владимира.
Владимир Крутов. Фото: База
4 августа 2010 года — очень жаркое лето. Обычная смена дневная. Мы с моим напарником [Дмитрием Вороновым] выезжаем на смену. Работали вдвоём. В 12 дня выезжали с придворовой территории с проспекта Ударников.
Видим, стоит машина, и двое — немаленькие мальчики — справляли естественную надобность среди женщин, детей.
Мы остановились, чтобы сделать замечание, узнать, что за люди и почему они себя так ведут. Мы остановились, подошёл первый я, Дима остался в стороне. На просьбу предъявить документы, документы оказались только у водителя, уже третий парень подошёл. Предъявил документы на машину и водительское удостоверение. И когда третий выходил, он открыл дверь и бросилось, что в машине лежала женская сумка.
Довольно странно, три мужчины здоровые крепкие и женская сумка. На мой взгляд и моего покойного товарища, нам показалось, что это курьеры, которые перевозят наркотики. А мы работали в новостройках, где довольно-таки много точек сбыта наркотических веществ. На вопрос, что за сумка, они ответили — «девушки». На вопрос «где она?» сказали, что она отошла в туалет.
Но мы уже там стояли минут пять, с их стороны никаких предпосылок, никакой агрессии, ничего не было. Затем проходит минут 5–10. Мы им изначально предложили проехать в отдел милиции, чтобы досмотреть машину и сумку при понятых с протоколом. На что они объяснили, что это займёт 2–3 часа времени.
«Давайте дождёмся девушку, она вам покажет сумку, и всё».
Причём люди спокойные, ни у одного из них нерв ни один не дёрнулся. Ждём девушку, минут 10 проходит, её так и нет.
И они говорят: «Посмотрите сумку при нас. Вы же ничего не положите, ничего не заберёте».
И Дима сумку берёт, мы смотрим на него. И я вижу, что-то летит ко мне. Я услышал «Вова, здесь ствол», уже получив первый удар. На меня летит кулак Ворожцова, он очень немаленький был. Я получаю удар — незначительный, вскользь, и тянусь за пистолетом. Это же нападение на сотрудника, имею полное законное право.
Дмитрий Воронин и Владимир Крутов
В это время Баташёв идёт мне на удушаюший, Ворожцов бьёт и кидает на землю. Ворожцов мне наносит больше 20 ударов в голову. В это время Баташёв забирает мой табельный пистолет и идёт помочь Димку успокоить.
А Парашенков бьёт Диме в область виска, Дима теряет сознание. На Димку надевают его же наручники. На меня не смогли надеть, потому что их не было, я буквально за неделю до этого надевал наручники, их заклинило и пришлось распиливать.
Забирают у Димки пистолет. Ворожцов идет в нашу патрульную машину, забирает две радиостанции «Моторолы». Очень грамотно, конечно, чтобы слышать план-перехват и всё остальное, чтобы слышать работу сотрудников.
В это время я встаю, лица не было, голова отбитая. На удивление, конечно — даже следователь в следственном комитете, когда я уже выкарабкался, они меня допрашивали неоднократно. Даже они говорили: «Ты только от этих ударов должен был погибнуть».
Я встаю, меня шатает, есть видеозапись, как меня избивают. Ворожцов видит, что он такой большой меня не вырубил, он наносит мне 3–4 удара ногами. Я падаю туда, ко мне приносят Димку без сознания, кидают. И я слышу, как Баташёв кричит матерными словами, смысл: «Вали этих нехороших милиционеров».
В это время Ворожцов идет берёт, к сожалению, не наш пистолет Макарова, в патроне которого даже стального сердечника нету, то есть они менее вредные. Берёт их револьвер типа наган калибром 7.62. Очень хорошая машина для ближнего боя, убойная.
Производит первый выстрел, я слышу хлопок — и что-то очень горячее на меня брызнуло. Пять секунд, хлоп туда и на меня — и свет выключили. Свет включили только через девять дней. В Александровской больнице, в которую меня привезли, прооперировали, сделали трепанацию, вывели меня из комы.
Снимки, на которых видно пулю в голове. Фото: База
Вы знаете, меня когда привезли туда, это со слов врачей, я был без сознания. И шанс, что я выживу, давали один из миллиона. То есть выжить было нереально, когда пуля проходит через весь мозг, повреждая все отделы. Когда я лежал в коме, у меня была остановка сердца, запустили — 1 минута клиническая смерть.
При ранении я потерял 2,8 литра крови, больше половины. А мне говорили, полтора литра — это уже труп.
Когда меня вывели из комы — первая мысль была, что я на том свете, потому что я парализован полностью был, у меня работали только на левой руке пальцы. Что-то пищит, безумно болит голова, не пошевелиться. Люди ходят в белых халатах, масках. Я никогда не был на том свете, подумал, что я там.
И помню, меня везут на кровати по коридору, эти огоньки мелькают, и я увидел первым своего отца. Когда я увидел отца, потом я увидел маму. Мне показалось, что за эти девять дней комы они сильно постарели, очень похудели. Я увидел в первый раз у своего отца слёзы, как отец плачет. Мой отец — это скала, это человек, который никогда не говорил, что тяжело, больно.
Когда я увидел слёзы, я понял, что я на этом свете, но что-то произошло.
4 августа я не помнил вообще, потом врачи мне объяснили, почему это, отчего. Как оказывается, если есть информация, которая может угрожать жизни или здоровью, она блокируется. А потом, когда ты окреп, она потихоньку возвращается.
Я безумно благодарен врачам этой больницы, безумно благодарен товарищу Морозову, заведующему третьей нейрохирургии, в которой я лежал. Он меня оперировал, насколько я знаю, это бывший военный врач. Это очень золотые руки. Это, конечно, богом дано. Но благодаря врачу меня вытащили с того света.
Со мной была мама, которая за мной ухаживала. Были моменты, когда у меня шла остановка сердца, я начинал задыхаться, мама выбегала из палаты в коридор, хватала первого попавшегося в халате — без разницы, с этого отделения, не с этого — и заставляла, говорила: «Спасай».
—Благодаря всему — богу, врачам, любви и заботе родителей — я выжил, живу, хожу, существую
Владимир Крутов
У меня была сломана челюсть, выбита и сломана в 4 местах, нос лежал на боку, он и сейчас кривой немножко, рассечена бровь, разбита — кровь, кожа, мясо. А попала пуля в область темени. И сейчас она сидит вот здесь. У нас отдел есть такой — петушиный гребень.
Извлекать её не стали, на тот момент в первую очередь боролись за мою жизнь. А в 2012 году я проходил медобследование в институте Поленова. Абсолютно бесплатно сделали компьютерную томографию, энцефалограмму головного мозга. Создавались консилиумы, порядка 6 докторов наук по нейрохирургии. Психиатр и окулист изучали. И дали заключение, что в 99 процентов случаев извлечение пули — это летальный исход.
Фото: База
В октябре меня выписали из госпиталя. Это больно — учиться ходить. Много раз падаешь, бьёшься — это адская боль. А ещё же лечить пролежни — вот такие дырки до кости, и нужно всё зарастать и нужно обрезать, а это наживую. Потому что, когда я лежал в коме, мне кололи морфий. А после морфия ни один обезбол не берёт.
Сознание возвращалось фрагментами, маленькими воспоминаниями. И когда я туда приехал [на место трагедии], просто как щелчком. Я помню, как нас били, помню, как притащили Димку. Я резко вспомнил там на месте.
Фото: соцсети
Я скажу так: у меня здоровье медленно-медленно, но только ухудшается. У меня периодически случаются судорожные припадки, несмотря на то что я принимаю противосудорожные препараты, из за которых у меня вырос «авторитет» [живот].
У меня его никогда не было, я был всегда подтянутый, подкачанный. То есть у меня очень большая дозировка. Несмотря на них у меня периодически это всё случается.
У меня жена, когда она это увидела, она была просто в ужасе. При каждом припадке я откусывал либо кусок щеки, либо язык прокусывал, то есть, приходя в себя, я весь в крови был в своей, то есть, соответственно, во рту всё в крови. То есть можно было либо захлебнуться кровью, либо задохнуться языком.
Затем это головные боли. У меня они гораздо чаще, мне кажется, гораздо сильнее. Более такая шаткость в ногах, то есть у меня больше головокружения какие-то. Я стал больше уставать, я сейчас менее работоспособен, чем был раньше, скажем так.
Жена Владимира Крутова с дочкой. Фото: личный архив
Наверно, если бы наше родное государство в лице нашего МВД, которому я верой и правдой отслужил 7 лет, отдало то, что мне положено, или хотя бы то, что они обещали, то, наверно, было бы мне попроще. Господин Пятровский на приеме у себя — мои родители ходили к нему, — он обещал, он заверял и уверял, что он уже отправил на наградные. Он объяснял, что там должны быть ордена мужества на меня и на Диму, царствие небесное, и даже указал дату, когда будет награждение.
Но ничего этого не было
Они заплатили страховку в 2011 году как за тяжкое увечье — 124 тысячи рублей, и они мне заплатили 5-летнее денежное содержание 264 или 268 тысяч рублей.
Тысяч 20 или 30 они мне заплатили за форму, которую я недополучил, и назначили мне тогда огромную пенсию — 7800 рублей. Я её получал до 2013 года.
Я на протяжении 7 или 8 месяцев каждый день почти как на работу ходил: отдел, управление, главк. Меня и косвенно, и прямым текстом посылали на все буквы. Я выбил, у меня пенсия стала 37 тысяч. По сравнению с 7800 37 — это прям ого-го.
Пулю, я её не чувствую. Она у меня наполовину сидит в кости, в петушином гребне, наполовину в мозгу, там, где в мозгу, она покрыта капсулой.
Единственное, мне много чего нельзя: мне нельзя париться в бане, мне нельзя летать на самолёте из-за перепадов давления. Потому что пуля, когда шла по голове, она у меня повредила сосуд. У меня с ноги с левой, у меня шрам на ноге от ягодицы до колена — сосуд оттуда брали, в голову вставляли.
В аэропорту я пищу! В Пулково-1 я приезжаю в аэропорт кого-то встретить, всё время пищу и всё время меня досматривают. Я показываю пенсионное, я говорю — пенсионер МВД, у меня вот здесь вот пуля.
Девочки меня начинают металлоискателем, я говорю «вы до головы дойдите, там пищать будет». И на самом деле пищало. Они поднимают к голове, а там пищит, то они в шоке, удивляются, потом улыбаемся.
Год назад Владимир женился. Они с женой воспитывают маленькую дочь.
Фото: личный архив Владимира Крутова
Почти всех членов банды, которая напала на милиционеров в Петербурге в 2010 году, задержали практически сразу. ОПГ занималась грабежом в подпольных казино, покупкой оружия. Когда милиционеры подъехали к Баташёву, Ворожцову и Парушенкову, они как раз ждали девушку, которая пошла обследовать обстановку в одном из таких мест.
Они находились в розыске с 2009 года и успели награбить на 2,5 миллиона рублей.