Как в России запрещали и разрешали Новый год

Сообщение газеты «Возрождение» от 31 декабря 1927 года:

«Москву точно лихорадит. Наплыв покупателей в магазинах необычайный. В игрушечных магазинах творится нечто невероятное. В универмаге Мосторга (бывший „Мюр-Мерилиз“) набор стоит 4 р. 25 к. За эту цену в коробочку вам положат нитку бус, рождественского деда, 5–6 украшений из бумаги и несколько безделушек из тонкого стекла. И это всё».

Корреспондент «Кёльнише Цайтунг» описывает праздничное настроение обывательской Москвы 8 января 1928 года:

«Дети мечтают о ёлке. По особому постановлению партии устройство ёлки разрешается даже коммунистическим семьям при условии, что серебряная вифлеемская звезда будет заменена красной, пятиконечной. Кинематографы переполнены. Исключительным успехом пользуется фильм „Варьете“ с Эмилем Яннингсом. Фильмы советского производства набили всем оскомину своим революционно-идеологическим содержанием».

Из газетных статей 20-х годов становится понятно, что отношение к новогодним и рождественским праздникам в России и СССР было непростым: их то запрещали, то разрешали, то снова запрещали, делая поблажки в запретах. Но обычные граждане зимние праздники любили и, так или иначе, их отмечали, часто делая это тайно. А новогодние застолья, ёлка, речи политических лидеров хоть и считаются главными атрибутами праздника, исторически таковыми стали далеко не сразу — и Новый год обрёл «современный» вид лишь в послевоенные годы.

Царь запретил, а Ленин разрешил

Вступив в Первую мировую войну в 1914 году, Россия начала тотальную «борьбу с германским засильем» внутри страны. По приказу Николая II стали ликвидировать немецкие колонии в Поволжье, Украине и на Кавказе, Санкт-Петербург переименовали в Петроград. В итоге празднование Нового года как традицию, пришедшую из Западной Европы, назвали вражеской и тоже запретили.

Однако, когда к власти в октябре 1917 года пришли большевики, запрет сняли. Правда, сами большевики единого мнения насчёт праздника не имели — были и те, кто называл его «буржуазным предрассудком» и «пережитком досоветского прошлого», и те, кто праздник одобрял. Последние, ко всему прочему, видели в этом и интересный социальный подтекст — до революции наряженная новогодняя ёлка и хороводы вокруг неё были для русских крестьян и их детей исключительно «барской забавой», а теперь стали доступны практически всем.

Например, в СССР начали знаменитые ленинские ёлки в Сокольниках. Ленин устраивал их лично — шутил, водил хороводы, угощал конфетами и вручал каждому подарки. В общем — вёл себя как настоящий Дед Мороз.

Но век пролетарских елок был недолгим. После смерти Ленина в 1924 году позиция правящей партии к Новому году начала меняться. Он не был запрещён, но и прежним весёлым праздником со всеми необходимыми атрибутами уже не остался. В 1926 году Сталин осудил рождественские ёлки в учреждениях и в квартирах граждан, назвав традицию старорежимным и антисоветским наследием «проклятого прошлого».

Празднование Нового года превратилось в строго регламентированное заседание с докладами на актуальные социально-политические темы и художественной самодеятельностью. Главным посылом всех праздничных программ стала тема отказа от традиционных религиозных праздненств, а главными действующими лицами всех сценариев становились комсомольцы, красноармейцы и рабочие. Чего стоит финальный монолог Нового Года в детской опере «Сон старого года» от 11 января 1925 года:

А потом ёлки и вовсе запретили. Вид в окне освещённого дерева грозил серьёзным разговором с управдомом, а то и с милицией. Объяснялось это просто: ёлка — символ христианской религии, чуждой советскому гражданину. Закрыли ёлочные базары и остановили производство елочных украшений. Кроме того, в ходе полномасштабной антирелигиозной кампании разрушались церкви, снимались колокола, в школах сжигались иконы, а детей призывали в анкетах указывать, верующие ли их родители и праздновали ли они Рождество. А с начала 30-х годов специально назначенные люди из госучреждений стали ходить по квартирам сотрудников и проверять, нет ли у кого-то из них ёлок.

Несмотря на это газеты в канун праздников выглядели так:

Газета «Возрождение» от 1 января 1929 года пишет:

«Все резолюции и приказы советской власти оказались бессильны: дети победили, и в Москве оживлённо торгуют рождественскими ёлками и ёлочными украшениями. ЦК союза безбожников требует запретить дальнейшую продажу, чтобы не укреплять среди молодёжи «религиозные пережитки».

Кстати, один из самых знаменитых символов советского Нового года «Советское шампанское» появилось, как ни странно, именно в период, когда с Новым годом так отчаянно боролись — в 1928 году.

Первая в СССР новогодняя ёлка

Так продолжалось до 28 декабря 1935 года, когда в «Правде» вышла заметка второго секретаря ЦК компартии Украины Павла Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую ёлку!» с призывом реабилитировать Новый год и главный его символ. В статье говорилось об организации новогодних ёлок в детских садах, школах и на предприятиях. Естественно, рождественской ёлке пришлось стать новогодней, чтобы избежать любых религиозных противоречий, но дети разницы не заметили. И уже 30 декабря 1935 года в харьковском дворце пионеров прошла первая в СССР новогодняя ёлка и бал-маскарад.

Так, принятая в компартию, ёлка начала триумфальное шествие по стране. Их стали устраивать там, где ещё недавно едко высмеивали, — в детсадах, школах, вузах, редакциях газет, на предприятиях, конторах и даже в министерствах. А главная ёлка страны стояла в Колонном зале Дома Союзов. Сами деревья стали устанавливать чуть ли не на каждой площади города. Правда, в стране сразу наступил дефицит ёлочных украшений, так как их производство прекратили в конце 20-х. Но, так или иначе, инициативу Постышева признали своевременной.

Сам Постышев в итоге не успел в полной мере порадоваться новогодним праздникам: в конце 30-х он попал в опалу из-за обострившейся борьбы внутри партии и был расстрелян в 1939 году.

В конце 1935 года секретариат ВЦСПС постановил:

Первые советские ёлки мало отличались от ёлок середины 20-х — явно прослеживался политический подтекст, тема классовой борьбы, дети были в костюмах красноармейцев, ударников труда и покорителей Арктики, но теперь праздник был официально «одобрен» сверху.

«Красным днём календаря», то есть нерабочим, 1 января стал только в 1947 году.

К середине 1950-х, когда страна немного оправилась от тягот войны, праздник Нового года окончательно сформировался и оброс привычным количеством традиций. Новый год стали отмечать с особым размахом, чтобы в этот день не было и намёка на те бытовые трудности, которые на самом деле встречались на каждом шагу. Все новогодние атрибуты нужно было предварительно придумать, подготовить, «достать», отстояв в огромных очередях или через «хороших» знакомых.

Новый год встречали по заветам товарища Огурцова из «Карнавальной ночи» — «Есть установка весело встретить Новый год», — возможно, и потому, что это был единственный праздник без политического подтекста.

Окончательно оформилась традиция водить детей на какую-нибудь государственную ёлку. Самая престижная, естественно, была в Кремле. Каждый ребёнок возвращался оттуда с традиционным подарком — жестяным сундучком в 50-е и красным пластиковым Кремлем в 60-е, наполненным всевозможными сладостями. И не то чтобы в стране был дефицит конфет, просто детская ёлка и сладкий подарок стали определённым праздничным ритуалом.

С появлением телевизоров пришла и традиция смотреть новогодние «Голубые огоньки», первый из которых появился в 1962 году. В 1975 году на экраны вышел фильм «Ирония судьбы» — важный атрибут главного народного праздника, а во время перестройки советский Новый год постепенно стал российским. С фейерверками, изобилием товаров и подарков.